Пусть, как хочет, так бранит Резвая меня Ветрана; Пусть везде она твердит, Что я схож на грубияна, Что во мне искусства нет Тешить нежно модный свет. Гнев ее ничуть не дивен: Кто портрет ее писал И, писав его, не лгал, Тот, конечно, ей противен. Если б я не рассказал, Как сердца она меняет; Как нередко в сутки раз Верностью своей линяет, Не храня своих зараз; И как бабочка летает С василька на василек, И с кусточка на кусток; Если б я был скромен боле, Если б я смолчать умел; Может быть, с другими в доле Сердцем бы ее владел; Но в блаженстве без препятства Мало есть, мой друг, приятства — Мил сокол нам в высоке — Скучит скоро на руке.
Пусть она кричит, как хочет; Пусть язык, как бритву, точит: Мне не страшен гнев ея. Но, писав портрет Ветраны, Хитрость, плутовство, обманы, Чем тебе досаден я?
Ты ловить сердца не ищешь; За победами не рыщешь На гуляньи, в маскарад, В сосьете 1, в спектакли, в сад. И хотя ты всех пленяешь И умом и красотой, Но, сколь взгляд опасен твой, Всех ты мене это знаешь.
Перед зеркалом, друг мой, Ты не учишь улыбаться, Ни вздыхать, ни ужиматься, Кстати бросить томный взгляд, Иль лукавы сделать глазки; Щеголих подборны краски, Весь ученый их снаряд, Расставлять сердцам тенета, Быть влюбленной не любя — Вся наука хитра эта Не понятна для тебя.
У тебя, мой друг, не в моде С сердцем быть глазам в разводе. Ты открыта — твой язык К хитрой лести не привык. Плачешь ты или хохочешь Не тогда, когда захочешь, Но как сердце то велит. С ним одним всегда согласны Голос твой, глаза и вид: Оттого они прекрасны.
Ах! когда бы весь твой пол Сходен был во всем с тобою; Кто б, мой друг, был столько зол И с душою столь слепою, Чтобы не пленяться им?
Слабым я пером моим Лишь ему платил бы дани И оставил бы все брани Злым порокам и смешным.
С лирой томной и согласной, Пел бы пол я сей прекрасной: И учился б лишь тому, Чтоб уметь его прославить; Кстати — в шутках позабавить — И приятным быть ему. |