|
|
 |
Лев пестрых невзлюбил овец.
Их просто бы ему перевести не трудно;
Но это было бы неправосудно -
Он не на то в лесах носил венец,
Чтоб подданных душить, но им давать расправу;
А видеть пеструю овцу терпенья нет!
Как сбыть их и сберечь свою на свете славу?
И вот к себе зовет
Медведя он с Лисою на совет -
И им за тайну открывает,
Что видя пеструю овцу, он всякий раз
Глазами целый день страдает
Я что придет ему совсем лишиться глаз,
И, как такой беде помочь, совсем не знает.
"Всесильный Лев! - сказал, насупяся, Медведь, -
На что тут много разговоров?
Вели без дальних сборов
Овец передушить. Кому о них жалеть?"
Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,
Смиренно говорит: "О царь! наш добрый царь!
Ты, верно, запретишь гнать эту бедну тварь -
И не прольешь невинной крови.
Осмелюсь я совет иной произнести:
Дай повеленье ты луга им отвести,
Где б был обильный корм для маток
Я где бы поскакать, побегать для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То прикажи овец волкам пасти.
Не знаю, как-то мне сдается,
Что род их сам собой переведется.
А между тем пускай блаженствуют оне;
И что б ни сделалось, ты будешь в стороне".
Лисицы мнение в совете силу взяло
И так удачно в ход пошло, что, наконец,
Не только пестрых там овец -
И гладких стало мало.
Какие ж у зверей пошли на это толки?
Что Лев бы и хорош, да все злодеи волки. |
При жизни Крылова не печаталась; впервые была опубликована В.Кеневичем по рукописи в «Русском архиве», 1867 г., вып. 3,стр. 386—392. Автографы: ПД42, ПД51 (I — 38л., II — 37 л., III — 36л.). Судя по черновым автографам, эта басня писалась одновременно с баснями «Мельник» и «Змея и Овца», т. е. не позднее 1823 г., и вместе с ними должна была войти в седьмую книгу басен издания 1825 г. Поскольку в седьмой книге оказалось 26, а не 27 басен, как это было объявлено в «Литературных листках» (1824 г., № 4) (см. вступительную заметку к примечаниям), то можно с достаточной уверенностью считать, что эта басня не вошла в седьмую книгу по цензурным причинам и должна быть в нее включена. Из четырех автографов этой басни один чистовой (ПД 51, III — 36 л.), по нему и печатается текст в настоящем издании.
В. Кеневич высказал предположение, что «Пестрые Овцы» явились откликом на «университетскую историю», «занимавшую в то время общественное мнение» (Примечания, стр. 218). В конце 1821 г. был сделан донос на «вольнодумство» видных профессоров Петербургского университета — Галича, Арсеньева и др. Было произведено специальное расследование их деятельности, руководившееся известными ретроградами: Д. Руничем, М. Магницким и министром духовных дел и просвещения кн. А. Н. Голицыным. Комиссия нашла в лекциях этих профессоров «обдуманную систему неверия — правил зловредных и разрушительных в отношении к нравственности, образу мысли и духу учащихся и к благосостоянию всеобщему». По распоряжению Александра I был отрешен от должности ректор университета, а обвиняемые профессора уволены. Пострадали при этом и многие студенты, уволенные из университета «по неблагонадежности» (см. М. Сухомлинов, Исследования и статьи, т. I, СПБ., 1889, стр. 239—267).
Рукописные варианты:
Черновая редакция (ПД 51 I — л. 38):
Лев не взлюбил овец.
Их просто бы ему перевести не трудно,
Но это было бы неправосудно.
Он не затем носил в лесах венец.
Чтоб подданных душить, но им давать расправу;
Притом сберечь свою он хочет славу.
Что ж Лев придумал наконец?
Придумал — и зверей сзывает на совет.
Друзья, он говорит: <2 неразбр.>
С прискорбием давно я примечал,
Что кто у нас и слаб и мал,
Тому с трудом есть где и приютиться,
Не только что кормиться;
А это не годится.
Кому ж за слабого когда и как вступиться?
Я общий ваш отец.
И для того хочу, чтоб бедненьких овец,
Которых между нас житье бывает тошно,
И покормить и <сохранить?> как можно,
И для того луга им отвести,
Где б был обильный корм для маток,
И где бы поскакать, побегать для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То волки могут их пасти. |
Черновая редакция (ПД 51 II — л. 37):
Лев пестрых не взлюбил овец.
Их прямо перевесть ему не трудно;
Но это было бы неправосудно;
А он был милостив и подданных отец.
Такие бы ему поступки не по нраву.
При том же наблюдал свою он очень славу;
А видеть пеструю овцу — терпенья нет.
В такой кручине и печали
Медведя и Лису зовет он на совет.
Пришли — и рассуждать о царском горе стали.
«Всесильный Лев!», сказал медведь:
«На что тут много разговоров!
Вели без дальних сборов
Их всех передушить; кому о них жалеть?»
[Лишь ты бы был у нас в покое].
Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,
[Вертя хвостом, смиренно говорит]
Смиренно говорит: «О царь! наш добрые царь!
Ты, верно, гнать не станешь эту тварь,
И не прольешь невинной крови.
Напротив: повели луга им отвести,
Где б был разгул и пища как для маток,
Так и для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То их вели волкам пасти.
Пускай невинных род овец <селится>
Пускай блаженствуют оне;
А там, что с ними ни случится —
Ты будешь в стороне». |
| ст.28 |
То прикажи ты их волкам пасти
И мнение Лисы в совете силу взяло
Проект сей выполнен <2 неразбр.>:
И так удачен был, что, наконец,
Не только пестрых там овец
И гладких видно мало. |
Рукописные варианты (ПД 51 I — 37 л.):
| ст.4 |
Он не затем в лесах носил венец |
| ст.6 |
В такой кручине и печали,
Медведя и Лису он признал на совет | |  Мышь и Крыса |  Зеркало и Обезьяна |
|
 |