Махнув рукой, перекрестясь, К тебе свой труд я посылаю, И только лишь того желаю, Чтоб это было в добрый час. Не думай, чтоб мечтал я гордо, Что с образцом мой схож портрет!— Я очень это знаю твердо, Что мастера на свете нет, Кто б мог изобразить в картине Всё то, чему дивится свет В божественной Екатерине. Поверит ли рассудок мой, Чтоб был искусник где такой, Кто б живо хитрою рукой Представил солнце на холстине? Не думай также, чтоб тебя Я легким почитал судьею, И, слабый вкус и глаз любя, К тебе с работой шел моею. Нет, нет, не столь я близорук! Твои считая дарованья, Браню себя я за желанье Работу выпустить из рук. Перед твоим умом и вкусом, Скажи, кто может быть не трусом? В тебе блестят дары ума, Знакома с кистью ты сама; Тобой, как утро солнцем красным. Одушевлялось полотно, И становилося оно Природы зеркалом прекрасным; Нередко, кажется, цветы Брала из рук Ирисы1 ты: Всё это очень мне известно. Но несмотря на всё, что есть, Тебе свой слабый труд поднесть Приятно мыслям, сердцу лестно. Прими его почтенья в знак, И, не ценя ни так, ни сяк, Чего никак он не достоен. Поставь смиренно в уголку, И я счастливым нареку Свой труд — и буду сам спокоен. Пусть видят недостатки в нем; Но, критику оставя строгу. Пусть вспомнят то, что часто к богу Мы с свечкой денежной идем2. |